Ложе из роз - Страница 51

– А как насчет Чейза и Виктора?

– Ко времени, когда я вновь встретилась с Чейзом – а это было на Рождество, – я уже немного поправилась. А Виктора я не видела почти два года.

– Два года?

– Они не жили вместе это время.

– Но теперь они снова вместе.

– Да, – улыбнулась Хоуп. – По-настоящему вместе. Кажется, между ними все благополучно, особенно этим летом.

Ник увидел ее улыбку и вспомнил балерину, кружащуюся среди цветов, грациозную танцовщицу, девушку на пороге вступления в пору женственности и надежд.

– Ты и сама, похоже, теперь в порядке.

– Так оно и есть.

Согласие Хоуп означало страстное желание, чтобы все именно так и было.

– Мы с мамой уезжаем вместе, только она и я, и мы будем с ней много разговаривать, по-настоящему разговаривать.

Как когда-то с тобой.

– И когда вы уезжаете? – тихо спросил Ник.

Хоуп, хмурясь, посмотрела на свои часики:

– Через десять минут мы встречаемся возле дома.

Через десять минут конец нашим счастливым минутам на залитом солнцем лугу.

– Что ж. – Ник потянулся с притворным равнодушием. – А я двинусь на ранчо в Неваду.

– Ты и Молли.

– Да, маленькую Молли я беру с собой.

– Ты и вправду любишь животных.

Люблю? Нет, Хоуп Тесье, я ничего и никого не люблю. Не осмеливаюсь.

– Сложись моя жизнь по-другому, я, возможно, стал бы ветеринаром.

– Но ведь ты еще можешь им стать.

– Посмотрим. Думаю, теперь нам пора идти к дому.

Френсис ждала дочь, стоя на мраморных ступенях.

– Хоуп, дорогая.

– Привет, мама. Прости, что я опоздала. Это Ник и Молли.

– Привет, Ник, привет, Молли.

– Ник и я познакомились на ранчо «Ивы».

– О, и теперь Ник приехал навестить тебя? Как удачно выбрано время. Это упрощает дело, Хоуп, и я не буду чувствовать себя такой виноватой.

– Что упрощает, мама? Какое дело?

– Я как раз собиралась написать тебе записку, но лучше все-таки просто сказать. Труднее, но лучше. Никаких объяснительных записок, ничего, что необходимо потом уничтожать.

Френсис Тесье взлетела высоко, и причиной тому был кокаин – Ник без труда догадался об этом. Она парила где-то в стратосфере, охваченная привычной эйфорией, и не видела оттуда хрупкого сердечка своей прелестной дочери.

– Миссис Тесье…

– Пожалуйста, Ник, называйте меня Френсис…

– Хоуп так рассчитывала на вашу совместную поездку.

– Я знаю, Ник. И он наступит – день, когда мы с Хоуп будем вместе бродить по пескам Пеббл-Бич…

Френсис перевела глаза с этого странного, красивого дикой красотой ковбоя на свою дочь:

– Но ближайшие пять дней, Хоуп, ты проведешь здесь. Это еще не конец жизни и не крушение мира. Здешний дом великолепен; пока ты отдыхала на лугу, сюда привезли горы всевозможной вкусной еды, мороженого, печенья, чипсов.

Ник не сомневался, что все эти лакомства отнюдь не являлись любимыми блюдами Хоуп, – он помнил это по ее пребыванию на ранчо. Зато это в точности соответствовало представлениям Френсис Тесье о пище, которую предпочитают «толстые девочки», потому что мать Хоуп теперь видела в ней только толстую девочку – и ничего больше. Неужели знаменитая романистка усмотрела в своей дочери возможную соперницу?

Ник подумал, что это вполне вероятно, особенно принимая во внимание то, что Френсис было уже за сорок. Женщину, столь углубленную в себя, столь занятую собой, вполне устраивала роль сочувствующей и снисходительной матери, обеспокоенной судьбой дочери и готовой ее опекать и пестовать.

– Я поставила твой чемодан в холле, – продолжала Френсис, словно не замечая недоумения дочери. – Спать можешь где захочешь: все спальни – просто мечта, сама увидишь. Я собиралась выключить телефоны, чтобы ты по ошибке не сболтнула что-нибудь лишнее моим друзьям. Но ты ведь так умна. Я знаю, ты не забудешь. Ты не должна отвечать на телефонные звонки и не должна уезжать отсюда.

Рука Френсис Тесье непринужденно охватила шею дочери – при этом бриллианты в ее кольцах сверкнули на солнце ослепительной дугой.

– Мне надо побыть с ним, Хоуп! Пусть всего пять дней и пять ночей – но с ним!

– Но ведь он еще не закончил музыку для «Дуэта».

– О! Ты говоришь о Викторе. – Френсис прикоснулась к сверкающему бриллиантовому колье, подарку мужа. – Я собираюсь уехать с Гэвином, дорогая, с Гэвином, а не с Виктором.

С Гэвином? С архитектором, построившим этот дом? Но ведь он был любовником Сибил!

– Я не понимаю.

– Ты понимаешь, – усмехнулась Френсис. – Ты знаешь, как Виктор третирует меня, он всегда был таким и таким остался.

– Я думала, у вас все в порядке.

– Вовсе нет, дорогая. То, что я не воплю и не рву на себе волосы, ничего не значит… Это лето было ужасным. – Френсис, сделав паузу, как опытная актриса, перешла к следующей сцене: – Но, дорогая, Виктор не должен об этом знать. И Сибил, конечно, тоже. Они оба впали бы в ярость, и потом пришлось бы долгие месяцы приводить все в порядок, «приглаживать растрепанные перышки». К тому же это полностью нарушило бы все планы насчет рождественского бала, на который я так рассчитываю.

– Но если Виктор так ужасно обращается с тобой…

Гримаса раздражения исказила красивое лицо Френсис. Хоуп была обязана верить всем ее выдумкам без возражений. И не задавать вопросов.

– Он ужасен, – ответила Френсис с нажимом, – но не всегда. И я люблю Виктора, право же, люблю, независимо от того, как он себя ведет. Но мне нужен Гэвин, Хоуп. Мне необходимо провести эти несколько дней с ним.

В этот момент на дороге, рыча мотором, появился «феррари». Красивый мужчина, вышедший из него, тут же принялся издавать не менее мощные звуки – он скорее ревел, чем говорил. Судя по всему, Гэвин не ожидал увидеть столь пестрое сборище.