Ложе из роз - Страница 82

Вчера вечером Хоуп показала Лукасу ту давнюю записку, точнее, ее копию.

«Я не жалею о том, что сделано, – писал убийца Эла Гаррета. – Этот негодяй заслужил свою смерть».

Записка была написана огромными печатными буквами – именно такими, какие бы выбрал для своего письма разъяренный подросток… Но мой сын не писал этих строк, потому что вообще не мог писать. Он не мог этого сделать, как не мог совершить убийства, в котором его обвиняют.

Человек в камере стоял неподвижно, и постепенно сквозь звуки слов Виктора Тесье до него стал доноситься другой звук – ритмичный, пугающий.

Это был звук стали, кромсающей человеческую плоть, – отвратительный звук, означавший смерть. Когда-то он услышал его, проснувшись среди ночи. Звук раздавался из комнаты, где спали Эл и Айрис и где Эл овладевал Ником, когда Айрис отсутствовала.

Но в эту ночь Айрис Гаррет была дома, на супружеской постели. Оседлав своего уже мертвого мужа, она кромсала его, безжалостно нанося удары, словно пыталась отомстить за все, что ей пришлось вытерпеть от него.

Ник отобрал у нее окровавленный нож и обнимал ее, а она рыдала у него в объятиях. Потом они вместе сочинили историю о том, что Эл избил ее в тот вечер и угрожал убить во сне. Ночью он напал на нее, но Айрис опередила его.

На самом деле смерть Эла Гаррета была тщательно спланирована, и Айрис обдумала все заранее. Когда прибыла полиция, Ник, неожиданно для себя, услышал проникновенный рассказ Айрис о том, как она обнаружила его, Ника, над трупом своего любимого мужа и как он кромсал покойника ножом даже после смерти.

– Она умерла, верно? Айрис умерла?

Виктор не сразу понял, что наконец-то его сын заговорил… Но в голосе Ника он услышал бесконечную безнадежность и отчаяние.

– Да, но мы найдем детей, которые были там в ту ночь.

– Они были внизу и спали.

– Возможно, она что-то рассказала кому-нибудь из них перед смертью.

Ник закрыл глаза и снова мысленно услышал слова, которые произносила Айрис Гаррет. В том состоянии, в котором она находилась, Айрис, должно быть, сама поверила в собственную ложь. Через несколько минут после совершения преступления она убедила себя, что именно Ник убил мерзавца и насильника, которого она любила. Надеяться на то, что она расскажет о содеянном ею кому-либо, было абсолютно бессмысленно. Записка, написанная ее рукой, доказывала лишь, что она могла быть пособницей убийства, но не оправдывала Ника: отпечатки его пальцев, окрашенные кровью полицейского, были повсюду.

И тогда он бежал.

Но Ник с самого начала знал, что это не могло кончиться благополучно; он так и сказал своему ангелу с волосами цвета корицы, желавшему защитить его. Значит, так оно и будет.

Виктор Тесье почувствовал замешательство Ника, и это было похоже на его собственное отчаяние и беспомощность, когда ему сказали, что его ребенок умер.

– Мы провели вместе всего десять дней, мой сын и я. Он был такой крошечный, мой малыш, как и отверстие инкубатора, сквозь которое едва могла протиснуться моя рука. Магия музыки ничто по сравнению с тем, что я чувствовал, когда крошечные пальчики захватывали мою руку и сжимали ее. Я ощущал отвагу и любовь этого малыша. Я молил Бога, чтобы и он почувствовал мою.

На мгновение Виктору показалось, что Ник хочет шагнуть ближе к нему. Они могли бы коснуться друг друга – снова, через столько лет.

Но, видно, ребенку, найденному в одежде из запекшейся материнской крови, было суждено всю жизнь оставаться жертвой крови, пролитой другими в минуты вожделения, насилия и ярости.

– Ник? – умоляюще произнес Виктор. – Лукас?

– Забудьте обо мне, – раздался тихий голос Лукаса Тесье из окрашенной красным тени. – Просто забудьте о моем существовании.

Глава 30

Черная Гора Рождество

Когда-то давным-давно Чейз Тесье имел обыкновение читать что-нибудь важное или просто интересное гран-перу, а в это рождественское утро в веселой лиловой с кремовым кухне дома на горе Чейз, Хоуп и Кассандра по очереди читали Виктору.

Они просматривали бумаги в поисках каких-нибудь сенсационных сведений о пристрастиях Роберта и что-нибудь полезное для них о старых убийствах в Сан-Франциско и Напа. Довольно быстро они разыскали сведения о том, что «преступник», содержавшийся в окружной тюрьме, был найден в рождественскую ночь в груде мусора, но, видимо, до более серьезного расследования руки так ни у кого и не дошли.

– Здесь нет ничего, – сказал Чейз, закончив просмотр очередного «желтого» листка.

– Здесь тоже, – отозвалась Хоуп, пролистывая «Кроникл».

– И здесь нет. – Кассандра подняла глаза от местной газеты, когда-то издававшейся покойным мужем Элинор.

– Пока ничего, – спокойно прокомментировал Виктор. – Но я еще должен повидать их обеих, и сделаю это сегодня же.

– Обеих? Вы хотите сказать, Джейн и Сибил?

– Да.

– Я тоже буду счастлива побеседовать с Сибил, Виктор, – немедленно заявила Хоуп. – Я буду просто в восторге от этого.

– Как и мы с Кассандрой, – добавил Чейз. – Мы ни в коем случае тебя не бросим.

– Благодарю. – Виктор заставил себя улыбнуться. – Благодарю вас всех.

В это время раздался телефонный звонок.

Чейз взял трубку:

– Да, я слушаю. – Он посмотрел на Хоуп: – Это Мерил Этвуд, спрашивает тебя.

– О! – Хоуп поспешила к телефону. – Мерил?

– Привет, Хоуп, я звоню от Джона Мадрида. Он хочет видеть тебя, меня и Ларри Биллингса сегодня, и как можно скорее. Джону Рождество не в Рождество, когда его Крейг в тюрьме. Я думаю, что и у вас не самое праздничное настроение, верно?